Её руки пахли табаком. В который раз уже. За эту неделю, месяц, год.. Запах стал привычным - он стойко обосновался в каком-то из Пятых Углов ее головы и уже не хотел выветриваться.
Еще этот запах ассоциативно стоял в одном ряду с лесным пожаром, тлеющим солнцем, скошенной травой и совсем немного - с предрассветным туманом. Поэтому особенно болезненно этот запах резал воздух в Городе, где вокруг - стены, камень, холод, немного сырости и много Серого зарешетченного Неба. Хотелось вырваться, убежать, сломать хотя бы что-то за невозможностью сломать стены. Но. Почему-то запах вязал руки крепкими и прочными веревками, стягивал их за спиной и не позволял пошевелиться.
Вполне возможно, стоило бросить эту затею уже давно - забыться и никогда больше не вспоминать, наример, о Радуге. Или еще лучше - научиться радоваться окружающей Пустоте. Да, она была забавной - смешно терлась о носки сапог, ласково прикасалась к глазам, ловила за руку. Но постепенно проникала внутрь и убивала. Практически безболезненно. Просто однажды ты бы заметил, что уже ничего не можешь, не хочешь, не видишь..
Что странно, запах вязал, но заставлял двигаться. Через силу, через боль - но двигаться.
Поэтому ее руки до сих пор и пахли табаком. А еще немного - его любовью.