The King of Nowhere ░░░ never home.
"Разговоры с доном Хуаном", К.Кастанеда.
...И таким образом он встречает своего второго врага: ясность мысли, которую трудно достичь, она рассеивает страх, но также ослепляет.
Она заставляет человека никогда не сомневаться в себе. Она дает ему уверенность, что он может делать все, что ему захочется, потому что он видит все ясно, насквозь.
И он мужественен потому, что он ясно видит. И он ни перед чем не останавливается, потому что он ясно видит. Но все это — ошибка. Это вроде чего-то неполного.
Если человек поддается этому мнимому могуществу, значит он побежден своим вторым врагом и будет топтаться в учении.
Он будет бросаться, когда надо быть терпеливым, или он будет терпелив тогда, когда следует спешить.
И он будет топтаться в учении, пока не выдохнется, неспособный научиться чему-нибудь еще.
— Что случится с человеком, который побежден таким способом, дон Хуан? Он что, в результате умрет?
— Нет, не умрет. Его второй враг просто остановил его на месте и охладил от попыток стать человеком знания. Вместо этого он может стать непобедимым воином или шутом. Но ясность мысли, за которую он так дорого заплатил, никогда не сменится на тьму или страх снова. Он будет ясно видеть до конца своих дней, но он никогда не будет больше учиться чему-либо или усваивать что-либо.
***
— Я имею в виду: мое тело летало? Взлетел ли я, как птица?
— Ты всегда задаешь мне вопросы, на которые я не могу ответить? Ты летал. Для этого и есть вторая порция «травы дьявола». Когда ты будешь принимать ее больше, ты научишься летать в совершенстве. Это не просто. Человек л е т а е т с помощью второй порции «травы дьявола». Это все, что я тебе могу сказать. То, что ты хочешь узнать, не имеет смысла. Птицы летают, как птицы, а человек, который принял «траву дьявола» летает, как человек, принявший «траву дьявола».
— Так же, как птица?
— Нет, так же, как человек, принявший «траву дьявола».
...
— Давай я скажу это по-другому, дон Хуан. Я хочу сказать, что если я привяжу себя к скале тяжелой цепью, то я стану летать точно так же, потому что мое тело не участвует в этом полете.
Дон Хуан взглянул на меня недоверчиво.
— Если ты привяжешь себя к скале, — сказал он, — то я боюсь, что тебе придется летать, держа скалу с ее тяжелой цепью.
***
— Я действительно чувствовал, что потерял свое тело, дон Хуан.
— Ты терял.
— Ты имеешь в виду, что у меня действительно не было тела?
— Что т ы с а м думаешь?
— Ну, я не знаю. Все, что я могу сказать тебе, так это то, что я чувствовал.
— Все это и есть в реальности то, что ты чувствовал.
— Но как ты видел меня, дон Хуан? Каким я казался тебе?
— Как я тебя видел — это не важно. Это как в тот раз, когда ты ловил столб. Ты чувствовал, что он не здесь, и ты ходил вокруг него, чтобы убедиться, что он здесь. Но когда ты прыгнул на него, ты опять почувствовал, что в действительности его здесь нет.
— Но ты видел меня таким, какой я сейчас, не так ли?
— Нет! Ты не был таким, какой ты сейчас.
— Верно. Я согласен с этим. Но у меня было мое тело, да, хотя я мог его не чувствовать?
— Нет! Проклятье! У тебя не было такого тела, как то тело, которое у тебя есть сейчас!
— Что случилось в таком случае с моим телом?
— Я думал, что ты понял: маленький дымок взял твое тело.
— Но куда же оно ушло?
— Откуда же, черт возьми, ты считаешь, я буду знать это?
***
— Ты думаешь, что для тебя здесь имеется два мира, два пути. Но тут есть лишь один. Защитник показал тебе это с невероятной ясностью. Единственный для тебя доступный мир — это мир людей. И этот мир ты не можешь по выбору покинуть. Ты человек. Защитник показал тебе мир счастья, где нет разницы между предметами, потому что там некому спрашивать о различиях. Но это не мир людей. Защитник вытряхнул тебя оттуда и показал, как борется и думает человек. Это мир людей. И быть человеком — это значит быть связанным с этим миром. Ты имеешь глупость считать, что живешь в двух мирах, но это только твоя глупость. Кроме одного единственного, нет никакого другого мира для нас. Мы люди и должны следовать миру людей удовлетворенно. Я считаю, что таков был урок.
***
UpD: "Отдельная реальность"
— Ты слишком заботишься о том, чтобы нравиться людям или чтобы любить их самому, — сказал он. — человек знания любит и всё. Он любит, что хочет или кого хочет, но он использует свою контролируемую глупость для того, чтобы не заботиться об этом. Противоположность тому, что ты делаешь теперь. Любить людей или быть любимым людьми — это далеко не все, что можно делать, как человек.
Он некоторое время смотрел на меня, склонив голову на бок.
— Думай над этим, — сказал он.
***
— Нет, — сказал он. — отказывать себе в чем-либо — это потакание себе, и я не советую ничего подобного. В этом причина, почему я позволяю тебе задавать все вопросы, какие ты хочешь. Если бы я сказал тебе прекратить задавать вопросы, то ты мог бы поранить свою волю, пытаясь сделать это. Потакание себе при отказе в чем-то намного хуже; оно заставляет нас верить, что мы совершаем великое дело в то время, как, в действительности, мы просто застыли внутри себя. Перестать задавать вопросы — это не воля, о которой я говорю. Воля — это сила. И поскольку это сила, то должна быть контролируемой и настроенной, а это требует времени. Я знаю это, и я терпелив с тобой. Когда я был в твоем возрасте, я был также импульсивен, как и ты. Однако, я изменился. Наша воля действует независимо от нашего потакания себе.
***
- Но ведь невозможно двадцать четыре часа в сутки думать и жить стратегически, - сказал я. - Представь, например, что кто-то дожидается тебя с мощной винтовкой, снабженной отпическим прицелом. Он может уложить тебя с расстояния в полкилометра. Что ты сделаешь в подобной ситуации?
Дон Хуан недоверчиво взглянул на меня и расхохотался.
- Так все-таки, что ты сделаешь? - настаивал я?
- Если кто-то ждет меня с винтовкой?
- Да, если кто-то спрятался и ждет тебя. У тебя не будет ни единого шанса. Ты ведь не сможешь остановить пулю.
- Нет, не смогу. Но я все равно не понимаю, к чему ты клонишь.
- Да к тому, что подобной ситуации никакая стратегия не поможет!
- О, еще как поможет! Если кто-нибудь будет ждать меня, вооружившись мощной винтовкой с оптическим прицелом, то меня просто там не окажется.
***
— Я уже годами искренне старался жить в согласии с твоими поучениями, — сказал я. — Очевидно, я не делал этого достаточно хорошо. Как я могу делать лучше теперь?
— Ты думаешь и разговариваешь слишком много. Ты должен прекратить разговор с самим собой.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты слишком много разговариваешь с собой. Ты в этом не исключение. Каждый из нас делает это. Мы ведем внутренний разговор. Подумай об этом. Когда ты один, что ты делаешь?
— Я разговариваю с самим собой.
— О чем ты разговариваешь с собой?
— Я не знаю; о чем угодно, я полагаю.
— Я скажу тебе, о чем мы разговариваем сами с собой. Мы разговариваем о нашем мире. Фактически, мы создаем наш мир своим внутренним разговором.
— Как мы это делаем?
— Когда мы разговариваем с собой, мир всегда такой, каким он должен быть. Мы обновляем его, мы начиняем его жизнью, мы поддерживаем его своим внутренни разговором. Не только это, но мы также выбираем свои пути так же, как мы говорим себе. Такми образом, мы повторяем тот же самый выбор еще и еще до тех пор, пока не умираем, потому что мы продолжаем повторение того же самого внутреннего разговора еще и еще до тех пор, пока не умираем.
"Разговоры с доном Хуаном", К.Кастанеда.
...И таким образом он встречает своего второго врага: ясность мысли, которую трудно достичь, она рассеивает страх, но также ослепляет.
Она заставляет человека никогда не сомневаться в себе. Она дает ему уверенность, что он может делать все, что ему захочется, потому что он видит все ясно, насквозь.
И он мужественен потому, что он ясно видит. И он ни перед чем не останавливается, потому что он ясно видит. Но все это — ошибка. Это вроде чего-то неполного.
Если человек поддается этому мнимому могуществу, значит он побежден своим вторым врагом и будет топтаться в учении.
Он будет бросаться, когда надо быть терпеливым, или он будет терпелив тогда, когда следует спешить.
И он будет топтаться в учении, пока не выдохнется, неспособный научиться чему-нибудь еще.
— Что случится с человеком, который побежден таким способом, дон Хуан? Он что, в результате умрет?
— Нет, не умрет. Его второй враг просто остановил его на месте и охладил от попыток стать человеком знания. Вместо этого он может стать непобедимым воином или шутом. Но ясность мысли, за которую он так дорого заплатил, никогда не сменится на тьму или страх снова. Он будет ясно видеть до конца своих дней, но он никогда не будет больше учиться чему-либо или усваивать что-либо.
***
— Я имею в виду: мое тело летало? Взлетел ли я, как птица?
— Ты всегда задаешь мне вопросы, на которые я не могу ответить? Ты летал. Для этого и есть вторая порция «травы дьявола». Когда ты будешь принимать ее больше, ты научишься летать в совершенстве. Это не просто. Человек л е т а е т с помощью второй порции «травы дьявола». Это все, что я тебе могу сказать. То, что ты хочешь узнать, не имеет смысла. Птицы летают, как птицы, а человек, который принял «траву дьявола» летает, как человек, принявший «траву дьявола».
— Так же, как птица?
— Нет, так же, как человек, принявший «траву дьявола».
...
— Давай я скажу это по-другому, дон Хуан. Я хочу сказать, что если я привяжу себя к скале тяжелой цепью, то я стану летать точно так же, потому что мое тело не участвует в этом полете.
Дон Хуан взглянул на меня недоверчиво.
— Если ты привяжешь себя к скале, — сказал он, — то я боюсь, что тебе придется летать, держа скалу с ее тяжелой цепью.
***
— Я действительно чувствовал, что потерял свое тело, дон Хуан.
— Ты терял.
— Ты имеешь в виду, что у меня действительно не было тела?
— Что т ы с а м думаешь?
— Ну, я не знаю. Все, что я могу сказать тебе, так это то, что я чувствовал.
— Все это и есть в реальности то, что ты чувствовал.
— Но как ты видел меня, дон Хуан? Каким я казался тебе?
— Как я тебя видел — это не важно. Это как в тот раз, когда ты ловил столб. Ты чувствовал, что он не здесь, и ты ходил вокруг него, чтобы убедиться, что он здесь. Но когда ты прыгнул на него, ты опять почувствовал, что в действительности его здесь нет.
— Но ты видел меня таким, какой я сейчас, не так ли?
— Нет! Ты не был таким, какой ты сейчас.
— Верно. Я согласен с этим. Но у меня было мое тело, да, хотя я мог его не чувствовать?
— Нет! Проклятье! У тебя не было такого тела, как то тело, которое у тебя есть сейчас!
— Что случилось в таком случае с моим телом?
— Я думал, что ты понял: маленький дымок взял твое тело.
— Но куда же оно ушло?
— Откуда же, черт возьми, ты считаешь, я буду знать это?
***
— Ты думаешь, что для тебя здесь имеется два мира, два пути. Но тут есть лишь один. Защитник показал тебе это с невероятной ясностью. Единственный для тебя доступный мир — это мир людей. И этот мир ты не можешь по выбору покинуть. Ты человек. Защитник показал тебе мир счастья, где нет разницы между предметами, потому что там некому спрашивать о различиях. Но это не мир людей. Защитник вытряхнул тебя оттуда и показал, как борется и думает человек. Это мир людей. И быть человеком — это значит быть связанным с этим миром. Ты имеешь глупость считать, что живешь в двух мирах, но это только твоя глупость. Кроме одного единственного, нет никакого другого мира для нас. Мы люди и должны следовать миру людей удовлетворенно. Я считаю, что таков был урок.
***
UpD: "Отдельная реальность"
"Отдельная реальность"
— Ты слишком заботишься о том, чтобы нравиться людям или чтобы любить их самому, — сказал он. — человек знания любит и всё. Он любит, что хочет или кого хочет, но он использует свою контролируемую глупость для того, чтобы не заботиться об этом. Противоположность тому, что ты делаешь теперь. Любить людей или быть любимым людьми — это далеко не все, что можно делать, как человек.
Он некоторое время смотрел на меня, склонив голову на бок.
— Думай над этим, — сказал он.
***
— Нет, — сказал он. — отказывать себе в чем-либо — это потакание себе, и я не советую ничего подобного. В этом причина, почему я позволяю тебе задавать все вопросы, какие ты хочешь. Если бы я сказал тебе прекратить задавать вопросы, то ты мог бы поранить свою волю, пытаясь сделать это. Потакание себе при отказе в чем-то намного хуже; оно заставляет нас верить, что мы совершаем великое дело в то время, как, в действительности, мы просто застыли внутри себя. Перестать задавать вопросы — это не воля, о которой я говорю. Воля — это сила. И поскольку это сила, то должна быть контролируемой и настроенной, а это требует времени. Я знаю это, и я терпелив с тобой. Когда я был в твоем возрасте, я был также импульсивен, как и ты. Однако, я изменился. Наша воля действует независимо от нашего потакания себе.
***
- Но ведь невозможно двадцать четыре часа в сутки думать и жить стратегически, - сказал я. - Представь, например, что кто-то дожидается тебя с мощной винтовкой, снабженной отпическим прицелом. Он может уложить тебя с расстояния в полкилометра. Что ты сделаешь в подобной ситуации?
Дон Хуан недоверчиво взглянул на меня и расхохотался.
- Так все-таки, что ты сделаешь? - настаивал я?
- Если кто-то ждет меня с винтовкой?
- Да, если кто-то спрятался и ждет тебя. У тебя не будет ни единого шанса. Ты ведь не сможешь остановить пулю.
- Нет, не смогу. Но я все равно не понимаю, к чему ты клонишь.
- Да к тому, что подобной ситуации никакая стратегия не поможет!
- О, еще как поможет! Если кто-нибудь будет ждать меня, вооружившись мощной винтовкой с оптическим прицелом, то меня просто там не окажется.
***
— Я уже годами искренне старался жить в согласии с твоими поучениями, — сказал я. — Очевидно, я не делал этого достаточно хорошо. Как я могу делать лучше теперь?
— Ты думаешь и разговариваешь слишком много. Ты должен прекратить разговор с самим собой.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты слишком много разговариваешь с собой. Ты в этом не исключение. Каждый из нас делает это. Мы ведем внутренний разговор. Подумай об этом. Когда ты один, что ты делаешь?
— Я разговариваю с самим собой.
— О чем ты разговариваешь с собой?
— Я не знаю; о чем угодно, я полагаю.
— Я скажу тебе, о чем мы разговариваем сами с собой. Мы разговариваем о нашем мире. Фактически, мы создаем наш мир своим внутренним разговором.
— Как мы это делаем?
— Когда мы разговариваем с собой, мир всегда такой, каким он должен быть. Мы обновляем его, мы начиняем его жизнью, мы поддерживаем его своим внутренни разговором. Не только это, но мы также выбираем свои пути так же, как мы говорим себе. Такми образом, мы повторяем тот же самый выбор еще и еще до тех пор, пока не умираем, потому что мы продолжаем повторение того же самого внутреннего разговора еще и еще до тех пор, пока не умираем.
@темы: (ц)
-
-
19.01.2010 в 14:47больше всего мне понравилась мысль о чувстве собственной важности (из книги "Огонь внутри"). причём, так точно всё говорит... и почему на него такие гонения были?
-
-
19.01.2010 в 20:01а я вот только скачала все книги и сейчас первую читаю.
очень интересные образы он описывает. каждый раз в голове возникают картинки, которые требуют себя нарисовать.
-
-
23.01.2010 в 17:46-
-
23.01.2010 в 18:41-
-
23.01.2010 в 18:44-
-
23.01.2010 в 18:47-
-
23.01.2010 в 18:50с первой книги))
-
-
23.01.2010 в 18:57-
-
23.01.2010 в 19:03-
-
23.01.2010 в 19:07-
-
23.01.2010 в 19:11да это невозможно.. это же целая жизнь, философия. поведение.. мысли
у меня в эпиграфе стоят слова кастанеды, которые для меня очень много значат.
«Свобода - это приключение, которому нет конца, в котором мы рискуем жизнью и даже большим, чем жизнь, во имя нескольких мгновений чего-то привыше слов, мыслей и чувст...
...Поиск свободы - это единственная побуждающая сила, которую я знаю. Это свобода улететь внезапно в бесконечность, которая где-то там. Это свобода умереть, исчезнуть навсегда. Это свобода быть подобным пламени свечи, которая остается неугасаемой в мире, озаряемом светом миллиардов великолепных звезд, - остается неугасаемой потому, что никогда не считает себя чем-то большим, чем она есть на самом деле, - всего лишь свечой"»
-
-
23.01.2010 в 19:12-
-
23.01.2010 в 19:14-
-
23.01.2010 в 19:15-
-
23.01.2010 в 19:18-
-
14.07.2010 в 13:10-
-
14.07.2010 в 14:24